Психология образования

Нужно ли говорить с детьми о смерти? Этот вопрос стал для меня очень актуальным, когда к нам в приют для несовершеннолетних поступила девочка 8 лет. Причина поступления – сирота. Это был умный, спокойный ребёнок, умеющий радоваться жизни.
 

История восьмилетней девочки

На нашей первой встрече Маша спокойно рассказала мне, какой жестокой насильственной смертью погиб её отец два года назад.

На нашей второй встрече я сообщил ребёнку, что её мама умерла.

На третьей встрече Маша рассказала мне сон, который ей приснился пару недель назад, когда она лежала в больнице:

"В плату пришёл врач с ножом, чтобы убить меня. Он стал меня душить, и я в ужасе проснулась".

У девочки серьёзное заболевание, поэтому она регулярно проходит лечение в стационарных условиях и по много часов лежит под капельницами.

Также она поделилась своим страхом спать на первом этаже у окна, потому что могут забраться грабители, чтобы убить и ограбить её. В этот же день она рассказала, как на её глазах умерла бабушка, когда Маше было 5 лет:

"Я пришла утром в комнату к бабушке и начала будить её. Бабушка открыла глаза, выдохнула и умерла. Хорошо, что мама была дома, иначе я бы выпрыгнула в окно от страха".

Для ребёнка в нашей культуре Маша слишком много раз сталкивалась с фактами смерти близких людей и возможностью своей собственной смерти. Этично ли оставить её один на один с этим опытом, мыслями, страхами, заблуждениями?
 

Когда умирает ребёнок

Я уже заканчивал работу над этой статьёй, когда узнал, что мой девятилетний сосед из квартиры напротив умер, и хоронить его будут через два дня. У него был рак крови. С этой болезнью он и его семья мужественно боролись целых пять лет.

Что следует сказать медленно умирающему ребёнку? Как помочь встретить смерть? Как говорить об этом с его братьями и сёстрами, как помочь им справиться с чувством вины, страхами, развеять заблуждения?

Нередко смерть воспринимается как наказание: либо самого умирающего ребёнка, либо братьев, сестёр, родителей. Близкие люди умирающего ребёнка часто испытывают смятение.
 

Самоубийство

Известно, что чем старше возрастная группа, тем выше процент самоубийств в ней. Однако иногда самоубийство совершают даже очень маленькие дети. А подростки тем более способны на это.

Часто дети, желая умереть, прямо или косвенно дают знать об этом окружающим. Однако, они редко находят понимание и поддержку. Многие люди панически боятся смерти, а смерть в форме самоубийства пугает вдвойне. Поэтому суицидент обычно сталкивается с тотальным непониманием, агрессией, осуждением либо непринятием, небрежно оформленным в «заботу» и «демотивацию совершения суицида».

Однажды ко мне обратился шестнадцатилетний воспитанник: «Кирилл Евгеньевич, можно с вами поговорить? Почему я нервный последние два дня?» Когда он спрашивал меня о своём самочувствии, я видел в его глазах отчаяние и слёзы. Обе его руки исполосованы шрамами. Тест Люшера также не оставлял никаких сомнений относительно состояния ребёнка. Первым он выбрал чёрный цвет, вторым жёлтый. Чёрный - это отрицание цвета, ничто, пустота. Жёлтый – цвет неопределённой активности. Пара «чёрный-жёлтый» означает: «Пытается уйти от своих проблем и трудностей, принимая своевольные и непродуманные решения. Отчаянно ищет выхода. Существует опасность безрассудного поведения, вплоть до самоуничтожения».

Имею ли я право не замечать его опыт столкновения со смертью и оставить его одного с этими тягостными мыслями?

Мы не можем оградить детей от смерти: от их собственной смерти, смерти их близких, столкновения с фактами смерти и информации о смерти. Но мы можем правильно информировать их об этом явлении: предоставить корректную, достоверную, щадящую и своевременную информацию.
 

Кто должен говорить с детьми о смерти?

Из вышесказанного следует, что зачастую избежать разговоров о смерти с детьми без ущерба для них невозможно. Однако, несмотря на это часть специалистов выступают категорически против разговоров с детьми о смерти. Причина такой позиции заключается, вероятно, в том, что многие взрослые люди сами испытывают сильную тревогу при столкновении со смертью. Поэтому в своём желании избежать разговоров о смерти они правы и не правы одновременно. Не правы, когда утверждают, что с детьми не следует разговаривать о смерти. Правы в том, что лично они не должны этого делать, потому что их тревога неизбежно передастся ребёнку и ухудшит его состояние.

Я познакомился с Машей ровно через 30 дней после смерти её матери. Я был уверен, что она знает о смерти мамы. Ведь за это время она общалась со многими взрослыми людьми: врачами и медицинскими сёстрами, инспектором полиции по делам несовершеннолетних, воспитателями, специалистами по социальной работе, родственниками. Все  они знали о случившемся, но никто из них не осмелился сообщить об этом ребёнку: они либо замалчивали этот вопрос, либо сознательно лгали, утверждая, что её мама в больнице.

Сообщение ребёнку о смерти матери это не специфическая задача для психолога. Смерть – это банальное, обычное событие, и многие люди должны уметь сообщить о нём и не откладывать это на неопределённый срок. Точно также как смелость, честность, мудрость и спокойствие не являются специфичными чертами психолога, это характеристики любого достойного человека.

Поскольку никто, включая родственников, не хотел сообщать Маше о смерти мамы, это пришлось сделать мне.

Позже Маша сказала, что её обманывали, говоря, что мама в больнице. Маша узнала, что мама не была в больнице: она умерла дома. Я оказался единственным человеком, который был с ней честен. Единственным человеком, который в самый трудный момент жизни не побоялся разделить с ней её положение.

Эта ложь, помимо разочарования в людях, также внушала ребёнку, что говорить о смерти как бы неприлично. Что в смерти мамы есть что-то постыдное, что этого нужно стесняться, как будто в этом виноват ребёнок.
 

Могут ли знания о смерти навредить ребёнку?

Смерть пугает и детей, и взрослых. Информация о смерти может травмировать ребёнка. Но поскольку мы не можем оградить детей ни от смерти, ни от сведений о ней, вопрос, нужно ли беседовать с ребёнком о смерти или нет, в реальности не стоит. Есть лишь вопросы о содержании этой информации, её доступности для понимания ребёнком, своевременности и эмоциональном фоне, на котором она преподносится.

Разговор на эту тему возникает, когда ребёнок сам задаёт соответствующие вопросы. Иначе говоря, ребёнок хочет и готов получить эту информацию, она нужна ему для формирования адекватного мировоззрения и полноценного развития личности.

Иногда взрослые сами начинают разговор о смерти, как например, в ситуации, когда я сообщил Маше о смерти мамы. Это было правильно. Неверным было то, что от неё целый месяц скрывали этот факт. В этом случае к переживаниям о смерти матери добавилось разочарование в людях, которые её обманывали, скрывая факт смерти матери. Избегание разговоров о смерти может навредить ребёнку и отношениям с ним гораздо больше, чем сами эти разговоры.

Известно, что дети, которых не просвещают на тему смерти, часто представляют себе многие явления, гораздо мрачнее, чем они есть на самом деле. Так было и с Машей. Однажды она спросила: «Маму похоронили в братской могиле?» Её маму некому было хоронить, поэтому её тело длительное время находилось в морге. Я объяснил Маше, что маму ещё не похоронили, и похоронена она будет в отдельной, а не братской, могиле за счёт бюджета. И когда её похоронят, мы можем съездить на её могилу, если Маша захочет.

Принимая решение о предоставлении ребёнку информации или сокрытии её, нужно отдавать себе отчёт: в чьих интересах принято это решение? Взрослого или ребёнка? Люди, скрывавшие от Маши факт смерти мамы, заботились о ребёнке или о себе? Я не хотел сообщать девочке о смерти матери. Для меня это стресс и испытание. Мне было бы лучше не иметь к этому никакого отношения. Я предпочёл бы, чтобы это сделал кто-то другой, например, родственники или инспектор полиции. Но все самоустранились от этой темы. А Маша могла узнать о смерти мамы случайно, в самый неподходящий момент, в самом неподходящем месте и в самой некорректной форме.
 

Понимание детьми смерти

Ада Мауэр выдвинула интересную гипотезу, согласно которой интеллектуальные предпосылки для понимания смерти у детей есть уже в младенческом возрасте, до того как они могут говорить. Младенцы понимают бытие и небытие (наличие и отсутствие игрушки) и имеют к этому соответствующее эмоциональное отношение. Также младенцы способны понимать конечность, то есть что не все вещи возвращаются – некоторые исчезают навсегда.

Сильвия Энтони в результате своих исследований пришла к выводу, что дети начинают понимать смерть с двухлетнего возраста.

Согласно последним научным данным уже трёхлетние дети понимают конечность, необратимость смерти и её принципиальное отличие от сна.

Также многие трёхлетние дети способны отличить спящее животное от мёртвого. Малыши в этом возрасте понимают, что смерть связана с прекращением жизненных функций: внешне наблюдаемого движения, работы внутренних органов и способности чувствовать.

С шести лет дети начинают понимать универсальность смерти, то есть смертность каждого живого существа. С девяти лет дети осознают другие стороны универсальности смерти: неизбежность смерти для всего живого (даже для детей) и возможность её наступления в любой момент. В этом возрасте у ребёнка завершается формирование естественно-научного понимания смерти, которое ничем не отличается от понимания этого явления взрослыми.

Любопытно, что с возрастом понимание некоторых аспектов смерти «ухудшается». То есть дошкольники могут иметь более адекватное представление о ней, чем взрослые. Наша культура активно препятствует осознанному отношению к смерти, навязывает систему психологических защит. Может, поэтому так распространено курение? Несмотря на то, что на каждой пачке сигарет крупными буквами написано «КУРЕНИЕ УБИВАЕТ», миллионы курильщиков, как бы не видят эту надпись, как бы не понимают её фатальный смысл.

Понимание ребёнком различных аспектов смерти не имеет чёткого линейного развития и зависит от интеллектуальных способностей, общебиологических знаний, культурной среды и, в огромной степени, от личного опыта столкновения со смертью. Также большое значение имеет личностная тревожность.

Таким образом, нижней возрастной границы, начиная с которой с детьми можно говорить о смерти не существует. Любой ребёнок, едва освоив достаточный словарный запас, может начать задавать вопросы о смерти. Взрослых обычно такие вопросы застают врасплох. Родители ломают голову, как объяснить ребёнку его появление на свет. И абсолютно не готовы обсуждать с ребёнком, как он и другие покинут этот свет.
 

Как говорить детям о смерти?

Очень просто и изящно о смерти своему умственно отсталому сыну говорила мама Форреста Гампа. Хотя во время этого разговора Форрест уже был взрослым человеком, в рамках данного рассмотрения вопроса это не имеет значения.

- Что с тобой, мама?

- Я умираю, Форрест. Иди, посиди со мной.

- Почему ты умираешь, мама?

- Просто пришло моё время. Пришло моё время. Ты только не бойся, дорогой. Смерть - всего лишь часть жизни. Она написана на роду каждому из нас. Я не знала, но мне на роду было написано стать твоей мамой. Я старалась быть хорошей матерью.

- У тебя это получилось.

- Что ж. Я всегда верила, что человек сам строит свою судьбу. Ты должен с умом распорядиться тем, что дал тебе Бог.

- Какая у меня судьба, мама?

- Это ты должен понять сам. Жизнь, как коробка шоколадных конфет, никогда не знаешь, какая начинка тебе попадётся. - Мама умела всё объяснить так, что мне становилось понятно.

- Я буду скучать по тебе, Форрест.

У неё обнаружили рак и во вторник она умерла. Я купил ей шляпу с маленькими цветочками. Вот и всё, что я могу об этом рассказать.

Мама Форреста Гампа сказала ему о своей смерти сразу, открыто, прямо и просто. Она не испытывала ни страха, ни тревоги, поэтому сын очень быстро тоже успокоился и расслабился.

Кратко обсудив свою смерть, мама Форреста перешла к обсуждению жизни, сначала своей, а затем сына. Именно об этом и следует говорить.
 

Как сообщить ребёнку о смерти мамы?

Я восьмилетней Маше сообщил о смерти мамы тоже спокойно, кратко и просто:

- Маша, ты же знаешь, что твоя мама была больна?

- Да.

- К сожалению, она умерла, - сказал я, глядя ей в глаза. Маша заплакала. Я сел рядом с ней на диван и молча обнял за плечи. Некоторое время она плакала, я просто сидел рядом. Потом, всхлипывая, Маша сказала, что она была готова к такому сообщению:

- Я так и знала! Это потому что она курила. Я же говорила ей не курить! – Девочка на протяжении нескольких недель или месяцев видела симптомы тяжёлой болезни у матери и некоторые из них назвала. Затем Маша стала задавать уточняющие вопросы:

- А когда мама умерла? А откуда вы знаете, что она умерла? – Я дал ей полную информацию. Маша очень умная, очень адаптивная девочка, поэтому дальше она, как и мама Форреста Гампа, завела речь о жизни, о её дальнейшей жизни:

- Что теперь со мной будет? Меня удочерят родственники!

- Маша, тебе не стоит об этом беспокоиться, ты не останешься без заботы. Пока ты поживёшь у нас. Ведь у нас нормальные условия жизни? Тебя кормят, одевают, заботятся о тебе, оказывают медицинскую помощь. Возможно, кто-то тебя удочерит, возможно, это будут твои родственники. В любом случае, ты не останешься одна без поддержки взрослых.

- А как я пойду в школу?

- В школу пойдёшь, как и раньше. Социальный педагог позаботится, чтобы тебя приняли в школу. – Поговорив ещё немного и вполне успокоившись, Маша сказала, что хочет вернуться в группу к другим ребятам.
 

Рекомендации, как просвещать детей о смерти

Беседуя с ребёнком, взрослый должен находиться в спокойном состоянии и иметь достаточно спокойное личное отношение к смерти, чтобы и ребёнку передалось это спокойствие. Если тема смерти вызывает у вас сильную тревогу, то стоит найти человека, который относится к этому вопросу взвешенно и попросить его говорить с ребёнком.

Ребёнок также должен быть в спокойном, ресурсном состоянии. Если он излишне возбуждён, расстроен, физически утомлён, болен, то стоит перенести беседу на другой день.

Необходимо создать условия для комфортного общения: тишина, отсутствие посторонних людей, достаточное время для беседы и у вас, и у ребёнка.

Нужно давать ребёнку простые, ёмкие, правдивые ответы на вопросы связанные со смертью. Джером Брунер: «любому ребёнку на любой стадии развития может быть интеллектуально честно преподан любой предмет».

При этом нужно соблюдать баланс в количестве предоставляемой информации: не нужно давать лишние сведения, но и нельзя оставить вопросы без ответов, если они возникли. Ребёнок всё равно найдёт информацию и сделает свои выводы. Вопрос лишь в том насколько адекватна будет эта информация и умозаключения. Однажды Маша задала очередной «недетский» вопрос: "У мёртвых людей кишки вынимают в морге?" Когда они с мамой забирали в морге тело бабушки, она видела тела мёртвых людей. Очевидно, что это была лишняя информация не только для пятилетней девочки, но и для многих взрослых людей. Матери следовало позаботиться о том, чтобы оградить ребёнка от возможности увидеть препарированные тела.

Не нужно ребёнку лгать. Когда Маша спросила «Что теперь со мной будет?» и выразила обнадёживающую идею: «Меня удочерят родственники!», я не стал ни соглашаться, ни отрицать эту идею. В тот момент я не знал, куда она будет передана, поэтому не давал невыполнимых обещаний.

Разговор о смерти не должен быть длинным. В этой теме просто не о чем долго говорить, если только этот вопрос не обсуждают два философа.

Исчерпав тему смерти, нужно уделить основное внимание теме жизни. Речь может идти о жизни самого ребёнка, если обсуждалась смерть его близких, либо жизни его близких, если умирает он. В случае приближающейся смерти самого ребёнка акцент также может делаться на том, как ребёнок проживёт оставшиеся дни жизни, чем он будет заниматься.

Нужно соблюдать определённый баланс в оценке значимости смерти. С одной стороны, стоит избегать эстетизации, романтизации и приуменьшения значения смерти. С другой стороны, не стоит излишне драматизировать это явление, запугивать детей. В отношении суицидентов это означает, что не нужно воспринимать и характеризовать их как жертв или создавать их какой-либо позитивный образ, чтобы избежать распространения суицидального поведения среди подростков. В то же время следует избегать и негативной характеристики суицидентов, поскольку враждебное отношение провоцирует их на повторные попытки.

Нужно использовать техники активного слушания, следить за эмоциями ребёнка и отмечать их для установления и поддержания контакта. Также необходимо следить за своими невербальными и вербальными реакциями: они должны быть умеренными, сдержанными. На слова и факты, сообщаемые ребёнком, следует реагировать ровно, безоценочно. Стоит избегать таких сильно заряженных эмоциями слов как «горе», «грех», «ужас», «жуть», «ад», «труп» и др.

Литература

Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. - М.: Класс, 1999.
    
Крайг Г. Психология развития. – С.-Пб.: Питер, 2002.
    
Гаврилова Т.А. Проблема детского понимания смерти [Электронный ресурс] // Психологическая наука и образование psyedu.ru. 2009. №4.
    
Баканова А.А. Разговор о смерти: некоторые аспекты профессиональной позиции психолога // Ананьевские чтения – 2014: Психологическое обеспечение профессиональной деятельности: материалы научной конференции, 21–23 октября 2014 г. / отв. ред. Г.С. Никифоров. – СПб.: Скифия-принт, 2014.
    
Памятка психологам образовательных учреждений по выявлению и предупреждению суицидального поведения среди несовершеннолетних. [Электронный ресурс] // Детская психология.
    
Андреева А.Д. Как помочь ребёнку пережить горе // Вопросы психологии. 1991.
    
Хозиев В.Б., Васеничев С.А. Тема «жизни и смерти» в словесном творчестве подростков 14-16 лет // Культурно-историческая психология. 2015. Т. 11. № 4. С. 30—43.

Психологическая газета со ссылкой на Источник