"Нынешняя предельно сексуализированная – если не «порнографизированная» – культура оказывает на подростков давление, неведомое прежним, более пуританским временам. Задолго до достижения половой зрелости современный подросток уже обязан определиться со своей сексуальностью и демонстрировать ее изо всех сил." Наталия Холмогорова о политической и идеологической подоплеке гомосексуализма и о том, чем опасен для подростков проект «Дети-404» и почему его, тем не менее, нельзя просто так закрыть.

Наталия Холмогорова

Если не знать об однополой любви

В двенадцать лет я влюбилась в учительницу музыки.

Сухонькая, чернявая, не первой молодости женщина казалась мне недостижимым идеалом. Не знаю, почему – быть может, благодаря тому чуду, что извлекала она из-под полированной крышки рояля. Собственные мои успехи были невелики, но я могла почувствовать и оценить чужой талант.

Прекрасно в ней было все: прическа, лицо, голос, даже манера делать замечания. На занятиях я краснела, бледнела, заикалась, и пальцы мои, и без того неловкие, становились совсем деревянными. А потом допоздна ворочалась в постели, мечтая, что в следующий раз все сыграю правильно. Не просто правильно – сумею вложить в надоевшую «Метель» или «К Элизе» такое чувство, такую нежность, восхищение и тоску по недостижимому, что она наконец поймет… Что поймет? Этого я не знала и сама.

К счастью, росла я в благопристойном позднесоветском мире. Об однополой любви, кажется, где-то что-то слышала, но никак не соотносила с собой. Мысль, что в обожании учительницы есть что-то «сексуальное», тем более, «гомосексуальное», не приходила мне в голову. А если бы пришла, я бы с ужасом ее отринула: настолько несовместимо с «телесным низом», да и со всякой «прозой жизни», было это смиренное преклонение —пронзительное и невесомое, словно весенний ветер.

На следующий год я уже обожала Королеву Марго и мечтала быть такой же «роковой женщиной», хладнокровной, бесстрашной, искушенной во взрослом искусстве интриг. Потом – графа Артуа из романов Дрюона. Потом – одного киноактера; и это уже было долгое и серьезное чувство. А потом, уже на первом курсе, наконец влюбилась в живого однокурсника… и дальше жизнь пошла своим чередом.

Слава Богу, никто мне не сообщал, ни прямо, ни косвенно, что детская влюбленность в учительницу превращает меня во что-то особенное, в «ребенка-404» — ходячий запретный плод, сразу и опасный, и безумно интересный. Что я – чужая в «гомофобном обществе»: все вокруг должны теперь меня ненавидеть и преследовать, а я сама – «доказывать, что я есть», и громогласно отстаивать свое право обожать учителей любого пола… Как могла бы подействовать такая картина мира на впечатлительную и внушаемую девочку – даже думать не хочется.

Обязан определиться и демонстрировать

Подросток – странное существо: все в нем не устоялось, все в движении. Тело меняется так резко и непредсказуемо, что порой не узнаешь себя в зеркале – еще решительнее и непредсказуемо меняется душа.

Что со мной? Почему не слушается голос, почему тело стало вдруг таким большим и неуклюжим, а самые интимные части его словно зажили своей жизнью? Откуда эти неудержимые порывы чувств – то острое, почти невыносимое счастье, то безысходное горе? Со мной что-то не так? Кто я вообще? Какой я? Как ко мне относятся? Я уникален, в этом сомнений нет – но хорошо это или плохо? Родители меня не понимают, это очевидно: слишком уж привыкли ко мне-старому, к удобному маленькому мальчику или девочке, и не замечают, как я меняюсь с каждым днем. Но кто же меня поймет?

Та огромная и сложная гамма чувств, что именуется – в самом широком смысле – «любовью», тоже поначалу предстает в бесформенном, хаотическом облике. Дружба, восхищение, желание подражать, душевная близость, романтическая влюбленность, сексуальное влечение – все слеплено вместе, все волнуется, ежеминутно меняет цвета и очертания, увлекает и захлестывает, словно бурное море, из которого еще не вышла Афродита.

У мальчиков появляются «кумиры»; девочки «обожают» своих подруг – и дружба их порой сопровождается такими выяснениями отношений, нежностями и сценами ревности, что больше напоминает любовное чувство, чем трезвую, прозаическую дружбу взрослых. Подросток кидается из крайности в крайность, экспериментирует, изучает себя и свои реакции, порой ходит по краю, но к концу «тинейджерства» более или менее понимает, кто он, чего хочет от жизни, что считает для себя правильным и неправильным, к кому и к чему его влечет.

Из хаоса рождается космос. Подростковые бури и трагедии бледнеют и тают, словно звезды в утреннем небе, оставляя по себе лишь легкую задумчивую улыбку.

Нынешняя предельно сексуализированная – если не «порнографизированная» – культура оказывает на подростков давление, неведомое прежним, более пуританским временам. Задолго до достижения половой зрелости современный подросток уже обязан определиться со своей сексуальностью и демонстрировать ее изо всех сил.

«Он не интересуется девочками»: раньше это звучало как хорошая рекомендация, свидетельство душевной чистоты и более высокой направленности интересов. Теперь – как верный признак, что с подростком что-то не так. «Тебе уже четырнадцать, и не бегаешь за девочками? Наверное, предпочитаешь мальчиков! Не интересны ни девочки, ни мальчики, а только учеба, шахматы и любимая собака? Ну, значит, ты асексуал… или, может, зоофил?»

Если я и утрирую, то совсем немного. Перед подростком, для которого сексуальность – еще чужая и неведомая территория, уже рассыпан десяток модных ярлыков с корнем «-сексуал», и про каждый поп-культура сообщает: это врожденное, это навсегда, этого не изменить. Это и есть истина о тебе, твоя глубинная суть. Этим ярлыком ты должен, по разным версиям, то ли гордиться, то ли страшно стыдиться – но, в любом случае, жить с ним до могилы.

Неуютные смешки над подростковой классикой

Помимо зацикленности на сексе в целом, современная культура тяжело, болезненно сосредоточена на однополом сексе.

Гомосексуализм в общественном сознании превратился в классический «запретный плод»: кому-то ненавистный, для кого-то притягательный, но и для тех, и для других необыкновенно важный и интересный. Воспаленное сознание видит однополую любовь даже там, где ее никогда и в помине не было.

Гомофобы и гомофилы, соревнуясь друг с другом в сверхчеловеческой проницательности, усматривают намеки НА ЭТО в самых удивительных местах — от Библии до детских сказок. Привычные страницы подростковой классики, от «Неточки Незвановой» или романов Чарской до Крапивина с его пламенной мальчишеской дружбой, воспринимаются уже как-то странно, с поеживанием и неуютными смешками. Обычная проходная шутка, связанная с путаницей полов – как в недавней рекламе «про Валеру» — мгновенно расходится по интернету, становится мемом, порождает массовое покивание глав и подмигивание: как же, шутят-то ПРО ЭТО!

Дружба, восхищение, ученичество, сотрудничество в быту («снимаем квартиру пополам»), бытовые телесные контакты между людьми одного пола – все это в мире грязных глаз, повсюду видящих секс и намеки на него, вытесняется в какое-то гетто. Любые «отношения» предполагают секс или желание секса; любые отношения между людьми одного пола – соответственно, намекают на гомосексуализм или опасную близость к нему.

Связано это с тем, что в современном мире – впервые, быть может, в истории человечества – гомосексуализм превратился в политическую тему.

Крестовый поход под новыми лозунгами

Здесь нам придется немного углубиться в теорию.

Однополые сексуальные контакты известны человечеству с незапамятной древности. В разных культурах они вызывали разное отношение: бывали и пороком, и преступлением, и предметом насмешек, и частью воспитания воина или шамана, и ритуалом почитания богов… Но, кажется, не было еще случая, чтобы такую манеру заниматься сексом поднимали на знамя, превращали в политический символ и лозунг и под этим лозунгом начинали крестовый поход!

Однако именно это делает мировая сеть «ЛГБТ-активизма» при мощной государственной поддержке некоторых стран (прежде всего, США) на протяжении, как минимум, последних двадцати лет.

ЛГБТ-политика жестко идеологична. Она навязывает свой язык, свои аксиомы, которые у «внешних» вызывают большие сомнения, но сторонниками принимаются без критики, свою картину мира.

Переформатирование сознания «паствы» начинается уже с названия. Сборный ярлык «ЛГБТ» объединяет разнородные и качественно разные явления: от сексуальных экспериментов на почве любопытства или скуки до тяжелых психосексуальных расстройств, затрагивающих всю личность и требующих многолетней серьезнейшей терапии.

Аксиомы ЛГБТ-движения гласят: любое ЛГБТ-состояние (гомосексуальность, бисексуальность, трансгендерность) – врожденное, неустранимое и устранению не подлежит. Все это – не болезни или отклонения, а «варианты нормы». Сексуальная ориентация определяется еще во чреве матери. Ни «вылечить гомосексуала», ни «сделать гомосексуалом» того, кто им по рождению не является, невозможно. Следовательно, попытки изменить «гомосексуальную ориентацию» – бессмысленное насилие или само-насилие, а опасения «пропаганды гомосексуализма» или «гомосексуального совращения» нелепы и абсурдны.

Не болезнь, а вариант здоровья

Все это чистая идеология – и, как любая идеология, звучит очень сомнительно и с научной точки зрения, и с точки зрения здравого смысла.

Чего стоит одна мысль, что состояние, требующее нескольких хирургических операций и пожизненного пичканья гормонами, – это «не болезнь, а просто такой вариант здоровья»!

Вопрос о природе гомосексуализма до конца не ясен. Но большинство исследователей сходятся на том, что, помимо «ядерной» гомосексуальности, обусловленной дисфункцией отделов мозга, отвечающих за половое поведение (что тоже «нормой» не назовешь), большой процент гомосексуального поведения приходится на гомосексуальность «ситуативную» или «невротическую». Проще говоря, множество «геев» и «лесбиянок» вступают в однополые связи просто потому, что им это чем-либо удобно, выгодно, или потому что отношения с противоположным полом их пугают.

Сама концепция «сексуальной ориентации» в научном мире оспаривается: влиятельное течение социологов и антропологов, начиная с Мишеля Фуко, доказывает, что это социальный конструкт, свойственный лишь современному европейскому обществу. Например, в античном мире были распространены однополые связи – но никаких «гомосексуалистов», тем более, «врожденных», не было. Было лишь сексуальное поведение, которым полностью управлял сам человек: с кем спать – и спать ли вообще – он выбирал сам.

Несмотря на все разговоры о «врожденности, неизменности и физиологической обусловленности» объективного способа определить сексуальную ориентацию не существует. Нет таких знаков на теле, такой формы мозговых полушарий, таких особенностей анализа крови, которые бы ясно и четко говорили: перед нами гетеросексуал или наоборот. Невозможно определить ориентацию ни у младенца, ни у мертвеца. «Сексуальная ориентация» существует лишь в сознании самого человека, в его свидетельствах о себе, в его поведении.

А житейский опыт любого, кто прожил жизнь не в хрустальной башне, подтверждает: сексуальное поведение человека в целом текуче и изменчиво, и сильно меняется в зависимости от обстоятельств и окружающей среды.

В экстремальной обстановке, где женщин нет и не предвидится (тюрьма, армия, дальнее плавание), немало вполне гетеросексуальных мужчин вдруг «становятся геями», а, вернувшись к цивилизации, возвращаются и к гетеросексуальности.

Наряду с «каминг-аутами», когда человек вполне гетеросексуальный на вид, часто даже женатый и с детьми, вдруг «признает свою природу» и уходит к мужчине, происходят и «обратные каминг-ауты», когда гей или лесбиянка переходят к традиционным отношениям. Да что там геи: мне известны женщины, много лет считавшие себя «мужчинами в женских телах», а затем благополучно вышедшие замуж.

Грязная игра с детьми

Существуют молодежные субкультуры, в которых трансгендерность считается «интересной» и романтичной – и в результате количество «девушек, которые в душе мужчины», там зашкаливает и даже внутри самой субкультуры вызывает насмешки. И гомосексуальное совращение подростков и юношей (часто – с последующим вовлечением в проституцию или порнобизнес), увы, вещь абсолютно реальная…

Очень многое в этом деликатном вопросе зависит от того, в какой среде находится человек, как ведут себя люди вокруг него, что одобряют или осуждают, чего от него ждут, каким видит себя он сам.

Все это верно даже для взрослых. Тем паче для подростков, для которых вся их внутренняя жизнь, в том числе и интимная, пока что один большой знак вопроса.

Идеи «врожденной и неизменной принадлежности к ЛГБТ» плохо сочетаются с реальностью, но хорошо отвечают политическим задачам своих создателей и распространителей. ЛГБТ-активизм – часть современного левого движения, направленного на продвижение интересов «меньшинств». ЛГБТ находятся сейчас на острие борьбы за интересы «угнетенных меньшинств», так же, как лет 40-50 назад находились на ней американские негры, еще раньше – евреи.

Но к национальному или расовому меньшинству мы действительно принадлежим по рождению: от нашего выбора или поведения это не зависит, и отказаться от этой принадлежности невозможно. Поэтому осуждение или дискриминация за «неправильных» родителей или «не такой» цвет кожи в самом деле выглядит вопиющей несправедливостью. С ЛГБТ все намного сложнее. Значит, задача идеологов – убрать эту сложность, минимизировать элемент свободы и выбора, сбить пеструю и разношерстную компанию людей с разными (и разнородными) половыми девиациями в политическое сообщество, отформатировать им мозги, заставить «осознать себя угнетенным меньшинством» и выстроить из них свою армию.

Это грязная игра. Особенно грязная – когда в нее играют с детьми.

Дорогая цена спасения от самоубийства

Поэтому странно слышать, что «Дети-404» — проект, посвященный «поддержке российских ЛГБТ-подростков», — должен существовать независимо от того, что там происходит и как именно его создательница Елена Климова «поддерживает» детей. Просто потому, что подростки, мол, одиноки и несчастны, а она, возможно, спасает их от самоубийства.

«Лучше что угодно, чем самоубийство!» — один из тех трюизмов, что легко становятся средствами манипуляции. Что-то вроде «лишь бы не было войны».

Не всякий путь прочь от самоубийства хорош. Когда подростки, желая выйти из депрессии и поднять себе самооценку, сбиваются в банды, кого-нибудь избивают или насилуют, мы не говорим: «Все нормально, главное, что не убивают себя!», а негодуем и зовем полицию. И если в борьбе с суицидальными мыслями человек садится на иглу и забывает все свои печали, тоже как-то не слишком за него радуемся.

А самую эффективную поддержку грустный одинокий человек с проблемами получает, как известно, в тоталитарной секте. Там его «бомбардируют любовью», душат в объятиях, принимают и поддерживают взасос. Вполне возможно, после всего этого он избавляется от суицидальных мыслей и начинает снова смотреть на мир с улыбкой… Вот только ненадолго и очень дорогой ценой.

Так что вопрос, чем именно и под каким соусом «поддерживают» подростков в этой группе, достаточно важен.

Создательница группы Елена Климова – не педагог и не психолог по образованию: она позиционирует себя как журналистка и ЛГБТ-активистка. Первое свидетельствует о хорошо подвешенном языке, второе – о том, что в этой теме она человек не беспристрастный. У нее есть здесь свой политический интерес. Люди с проблемами сексуальной и гендерной самоидентификации – это та среда, где она и ее единомышленники ищут себе сторонников.

Свою группу она позиционирует как место, где «ЛГБТ-подростки» могут получить психологическую помощь, поддержку, слова ободрения, добрые советы как от других ЛГБТ-подростков, так и от взрослых – психологов или юристов.

Дети-404: особый ритуал вступления

Самое простое и незатейливое обвинение, которое предъявляют Климовой: она, мол, создала «притон, где детей развращают и вовлекают в однополые отношения» — по-видимому, несправедливо. Правда, трудно судить о том, что происходит в закрытых разделах проекта или в личках участников, но снаружи все выглядит вполне благопристойно. Правила группы жестко запрещают «пропаганду сексуальных отношений», как традиционных, так и нетрадиционных, и вообще любое обсуждение секса, а также попытки познакомиться или выяснить личность собеседника «в реале». Участникам до 18 лет запрещено публиковать свои лица на фотографиях. И посты, и комментарии проходят жесткую модерацию. «Подозрительные» участники – тролли, взрослые, выдающие себя за подростков, быстро отправляются в бан. Словом, педофил, жаждущий «свежего мяса», скорее пойдет искать себе жертв туда, где подростков много, а таких строгостей нет. Благо в том же «ВКонтакте» таких мест хватает, и они, увы, не привлекают внимания ни Роскомнадзора, ни правоохранителей.

Проблема в другом.

Эта проблема начинается с названия. «Дети-404. ЛГБТ-подростки»: само название (вместе с шестицветной радугой на логотипе) жестко задает формат восприятия происходящего. Любой подросток, постучавшийся в эту группу – чтобы рассказать о своей проблеме или почитать о том, что бывает с другими – тем самым уже причисляет себя к «ЛГБТ». С порога ему сообщают, что он относится к некоей совершенно особой группе «невидимых детей», «детей, за которыми не признают права на существование».

Дальше – больше. Чтобы твое письмо было опубликовано, ты должен сопроводить его фотографией. Свое лицо показывать нельзя – но вместо него необходимо показать «сигну»: надпись «Дети-404», например, на листе бумаги или на собственной руке.

Ни в одной группе психологической поддержки в интернете – а таких групп множество – я не встречалась с таким «ритуалом вступления». Практический смысл его неясен: троллю или «шпиону» ничего не стоит написать на листочке и сфотографировать нужные слова. Выглядит это именно как ритуал – демонстрация своей принадлежности к группе и лояльности группе, важная не столько для окружающих, сколько для самого подростка.

А ведь реакции группирования и групповой лояльности в этом возрасте очень сильны. Любое высказывание о «своей группе» подросток автоматически относит к себе, любое «мнение группы» очень легко становится его мнением.

Итак, первое, что делает Климова в порядке «психологической помощи уязвимым подросткам», предлагает им жестко, с помощью символического действия связать себя с определенной группой. Не просто «признать себя человеком с такой-то или сякой-то сексуальностью», а причислить себя к политическому сообществу ЛГБТ, идеи и цели которого крайне спорны и которое, как тут же подчеркивает сама Климова, постоянно сталкивается с неприятием и даже ненавистью общества. Хороша «помощь» — вытолкнуть мальчишку или девчонку на передний край политической борьбы!

Дальнейшее участие в проекте также предлагает подростку – аккуратно, ненавязчиво, как нечто само собой разумеющееся – специфическую картину мира, характерную для ЛГБТ-активизма.

Так, например, в опроснике, который предлагается всем участникам сразу при входе, одним из первых вопросов стоит: «Трудно ли тебе принять себя?» Из контекста ясно, что под «принятием себя» понимается именно примирение со своей ненормативной сексуальностью или гендерностью. «Вот ЭТО и есть ты, — слышит подросток. – ЭТО – главное в тебе, истина о тебе, твоя суть».

Вот, например, юноша рассказывает, что его родители – «гомофобы» (он уже усвоил этот жаргон). Признаваясь в нетрадиционной ориентации, он готов был услышать от них брань и проклятия, а услышал, что несмотря ни на что остается их любимым сыном. Другие подростки радуются за него и пишут, что у него классные родители. Но вот в комменты приходит взрослая женщина: «Знаешь, это очень мило, но не думай, что все так просто… Что бы они тебе ни говорили, будь готов столкнуться с трудностями. На самом деле они тебя не приняли».

На сайте проекта постоянно сталкиваешься с фразами типа: «Вам досталась особенно тяжкая доля – жить в ЭТО время в ЭТОЙ стране». «Поразительно, сколько в людях злобы и ненависти – и эта злоба отравляет вашу молодую жизнь постоянно…» А на вопрос, зачем нужен именно такой проект, почему недостаточно обычных психологов, телефонов доверия, кризисных центров для подростков,его создатели отвечают: но ведь ЛГБТ-подросток просто не может пойти к обычному психологу! Ему там непременно откажут, обесценят, как-нибудь обзовут или насмеются. Он совершенно одинок, он не может доверять никому – ни родителям, ни учителям, ни ровесникам…

Никому, в общем, верить нельзя. Только нам можно.

Ничего не напоминает?

Ты избранный. Как и все мы здесь

Именно так строится вовлечение в секту.

Для начала человеку «с проблемами» объясняют, что проблемы его, на самом деле, ужасны и почти непреодолимы. Он неисправимый грешник («родился геем, это твоя суть, ты должен это принять»), мир тоже во зле лежит и безнадежно погряз в грехе («вокруг одни гомофобы, они тебя ненавидят»). Все, кого он привык уважать и им верить – родные, друзья, общественные авторитеты – тоже грешники, злодеи, доверять им нельзя. Впереди только адские котлы и сковородки (сплошная травля гомофобов, да и вообще жизнь В ЭТОЙ СТРАНЕ…)

«Пациент» пригорюнился – но тут гуру переходит ко второй части своего месседжа: не все так плохо! На самом деле все очень даже хорошо! Тебя ненавидят грешники и дурные люди, потому что ты не такой, как все! Ты Избранный! Как и все мы здесь – твои истинные братья и сестры! Прими свою истинную природу, будь с нами, думай, как мы, обратись в нашу веру, вместе с нами борись за добро и справедливость (например, фотографируйся в радужном шарфике или с ЛГБТ-лозунгами, как некоторые участники проекта) – и получишь «бомбардировку любовью», кучу поддержки, теплых слов и комплиментов, и все у тебя будет зашибись!

На «братьях и сестрах» пациент обычно уже «поплыл» — и готов нести гуру деньги и ключи от квартиры.

Вовлечение в политическую идеологию строится не так жестко, как вовлечение в секту (у политика нет цели ограбить или полностью поработить свою «паству»), но по тем же принципам.

Цель политической идеологии – не «помочь людям», не решить проблемы каких-либо угнетенных масс, а сколотить себе из этих масс армию сторонников. «Массовку» для митингов и флэшмобов, электорат для выборов, дружный хор поддержки в соцсетях. А приемы вербовки сторонников не предполагают никакой психологической помощи — наоборот, ей противоположны.

Психолог мягко ведет клиента к осознанности и независимости. Политик дает эмоциональную раскачку и «привязывает» к себе и своему движению. Психолог помогает увидеть мир многоцветным. Политик раскрашивает мир в черно-белые тона. Для психологии каждый человек уникален и не сводится к «ярлыкам». Политическая идеология только ярлыками и живет.

Идеология токсична. Она навязывает свой словарь, свой понятийный аппарат, свою картину мира. Делит мир на «своих» и «чужих». Не делает человека сильнее – наоборот, старается отобрать все «посторонние» ресурсы и жестко подсадить на один единственный. Свой. И даже взрослому, уже пожившему человеку бывает очень сложно (а для многих – просто невозможно) приподняться над своей идеологией и отнестись к ней критически. Что уж говорить о подростках?

Так работает любая идеология – коммунизма, феминизма, национализма (с горечью говорю об этом – я сама националистка; но в отношении идеологии это верно). И ЛГБТ-идеология – не исключение. Даже если сама Климова бескорыстно стремится помочь детям, не имея никаких побочных побуждений, идеология, на которую «подсела» она сама и которую активно транслирует, все равно работает так.

Хочу стать модельером – я гей?

А что же дети? Что за подростки пишут ей письма? Какие они, эти загадочные и опасные «дети-404»?

Читая послания, что публикуются в группе, редко встречаешь там канонических «геев, страждущих от гомофобии». Куда чаще из письма складывается облик обычного подростка, пытающегося разобраться в себе и своих чувствах. В обществе, где все озабочены «гомосексуализмом», и этот ярлык с легкостью необыкновенной вешается на что угодно.

«Она называет меня зайкой и сестренкой, а я страшно злюсь, когда вижу ее с другими девчонками – это любовь?» «Парни мне нравятся, но как-то абстрактно, издали – а девушки такие милые, их хочется потрогать… Скажите, я лесбиянка?» Или даже: «Мне четырнадцать, меня не интересует футбол и прочие мужские игры, а интересует одежда, хочу стать модельером – наверное, я гей?».

Не так уж много «ненормального», вовсе ничего «пикантного», но очень много того, что большинству подростков, увы, прекрасно знакомо. Одиночество. Неуверенность в себе. Неумение наладить контакт со сверстниками. Проблемы в семье – нередко тяжелые и требующие вмешательства самых обычных социальных служб (пьянство родителей, жестокое обращение, сексуальные домогательства взрослых). Острое, болезненное ощущение собственной никчемности и незаметности. И тут же – все вокруг на тебя смотрят, осуждают и смеются («Потому что они гомофобы!» — подсказывают взрослые в группе. Но почему вполне гетеросексуальные подростки чувствуют то же самое?)

Мучительное самокопание. Страх рассказать о чем-то «интимном», смущающем и тревожащем — не поймут, оборвут, засмеют. Дворовые стереотипы, модные диагнозы из интернета – ни то, ни другое не помогает ответить на вопрос: «Кто я?», только смущает и путает еще сильнее…

Что хуже: гневно обозвать этих детей «гомиками-извращенцами-дегенератами» и погнать с глаз долой? Или ласково сообщить, что они – люди иной породы, от рождения не такие, как все прочие, обречены на ненависть «злого гомофобного мира» и должны с этим миром бороться до победного конца?

Да ведь это одно и то же! Не все ли равно – грубо загнать или ласково заманить в одну ловушку? Гомофобы и ЛГБТ-активисты здесь на удивление друг с другом солидарны, прямо как злой и добрый следователь.

Возможно, это самое страшное, что может услышать юный человек, едва вступающий в жизнь: ТЫ ОБРЕЧЕН.

Ты – человек другой породы, может быть, даже не совсем человек (какими «словами поддержки» это не прикрывай – суть-то не меняется). Ты таким родился. Это твоя суть, это истина о тебе. Ты ничего не можешь изменить. Ты обречен на… Даже если вынести за скобки все нравственные и культурные оценки – на сложный, рискованный, травматичный, опасный в чисто медицинском смысле образ жизни. Ты никогда не сможешь… У тебя никогда не будет… Твои шансы на счастье куда меньше, чем у…

Твой выбор в обществе – либо скрывать «страшную правду о себе» и чувствовать себя вечным лгуном, либо лезть на баррикады. Ты обречен противостоять окружающим «гомофобам». Даже если это твои собственные родители, даже если они тебя любят, понимают и принимают – они твои враги.

Твое мировоззрение, твое отношение к жизни, к религии, к политике, к России, к мигрантам, к абортам и еще к сотне вещей тоже уже определено за тебя – расписано по полочкам людьми, разработавшими ЛГБТ-идеологию и жестко связавшими ее с лево-либеральной идеологией в целом…

И все это – потому, что в четырнадцать лет тебя не интересовали девочки и не нравился футбол?!

Вы никому не нужны

Однако если в деятельность Климовой вплетены политические мотивы, у «борцов за нравственность», долго возмущавшихся этой группой и наконец добившихся ее закрытия, к сожалению, никаких иных мотивов, кроме политических, и нет. Это четко видно по самой стратегии их действий – запрещать, не признавая проблемы и не предлагая никакой альтернативы. «Вредную группу закрываем – вот и делу конец: а подростки, которые там окормлялись, пусть идут куда глаза глядят». Стратегия, демонстрирующая полное равнодушие к тем самым детям, которых, вроде бы, взялись защищать.

В группе «Дети-404» во «ВКонтакте» состоит сейчас более 70 тысяч человек. Многие из них – взрослые; многие, возможно, вступили лишь из любопытства. Однако опубликованных детских писем на сегодняшний день – больше тысячи (притом, что публикуются в открытом доступе не все).

Все эти подростки идут в группу за психологической помощью и поддержкой. Значит, действительно в ней нуждаются. Если их там «развращают», «растлевают» и т.п. – тем более, они нуждаются в грамотной психологической реабилитации. И что же вместо этого?

«Место, куда вы до сих пор ходили со своими бедами, сомнениями и переживаниями мы закрываем. Ничего взамен не предлагаем. Вас вообще не замечаем. Долбитесь, как хотите. В ЭТОЙ СТРАНЕ вы нужны ЛГБТ-активистам как массовка, еще педофилам – понятно для чего, а больше никому не интересны и не нужны».

Что тут скажешь? Подростку, удрученному мыслями о своей «инаковости» и ненужности, уже наслушавшемуся про «злобных врагов-гомофобов» и «эту страну», именно этого не хватало, чтобы вполне утвердиться в своих заблуждениях.

Оставайся свободным

В конце таких статей принято предлагать конструктивный выход или хотя бы объяснять, «как надо». Для меня здесь ответ на вопрос: «Как надо?», с одной стороны, прост и очевиден, а с другой — совершенно утопичен.

Подросток, испытывающий неуверенность, сомнения, вопросы по поводу своего пола или сексуальности, не должен оставаться наедине ни с собой, ни с «глобальной помойкой» интернета. Не надо его бояться (звучит странно – но ведь за кипучей агрессивностью по этой теме часто просвечивает страх). Не надо от него отмахиваться, ругать, пугать, высмеивать, клеить на него ярлыки. Он ничем принципиально не отличается от, например, полного или болезненно застенчивого подростка и заслуживает такой же поддержки и помощи.

Нужен взрослый человек – или люди, – которые спокойно и серьезно его выслушают, ответят на его вопросы. Если он растерян, напуган или в депрессии – поддержат. Вместе разберутся в том, что с ним происходит. Не записывая с места в карьер ни в «героические геи», ни в «проклятые извращенцы», не промывая ему мозги никакой идеологией. Уважая его уникальную личность и думая только о его благе.

Нужен кто-то, кто четко скажет ему: нормальность существует, и в области любви норма – это любовь мужчины и женщины, такая, от которой рождаются дети. Это не значит, что все иные пути тебе запрещены. Ты не становишься человеком второго сорта оттого, что «желаешь странного». Твое право – самому выбирать себе дорогу. Просто проверь себя: вправду ли таково твое желание? Точно ли это не подражание, не дань моде, не подростковая путаница между любовью и дружбой, не платоническое «обожание», которое, когда ты юн и неопытен, так легко принять за любовь? И, если окольные тропы заведут в тупик – помни, что царский путь нормальности открыт и ждет тебя. Как стрелка компаса: она никого не принуждает идти на север – но в густом и темном лесу жизни, когда почувствуешь, что сбился с дороги, знание, где север, может спасти тебе жизнь.

И еще скажет ему: ТЫ СВОБОДЕН. Судьбы не существует. Вся «инаковость» и «обреченность» – ложь. Непоправима одна лишь смерть; все остальное можно изменить. Твои чувства или влечения – еще не ты. Так же, как рост, цвет кожи и глаз, физическая сила или слабость, отвага или робость, способность к математике, неспособность к рисованию – и еще сотня свойств, способностей и слабостей. Все они интересны и важны; но все эти разномастные кони, влекущие колесницу твоей жизни – НЕ ТЫ.

ТЫ – тот дух, что правит колесницей. Царственный. Свободный. Намного более сильный, чем тебе сейчас кажется. Тот, кто правит конями и определяет их путь. Оставайся свободным. Никому – ни врагам с грязными глазами и злыми языками, ни сладкоречивым «друзьям» – не отдавай ключи от своей жизни. Не позволяй себя «определять», записывать в какие-то категории и вербовать в чужие войска. Только тебе самому решать, кем – и каким – ты будешь.

Источник