Посвящается 100-летию со дня рождения В.А. Сухомлинского

 

Андреева Надежда Николаевна

доцент, кандидат педагогических наук

БУ ЧР ДПО «Чувашский республиканский институт образования»

Минобразования Чувашии

г. Чебоксары, Чувашская Республика

 

Аннотация. В статье представлены аргументы, раскрывающие деструктивный характер психологической установки «сердце отдаю», которые получены автором на основе методов исследования личности В.А.Сухомлинского – анализ биографии, анализ авторской сказки.

Ключевые слова: сценарный вопрос; формирование жизненного сценария; жизнеисчерпывающая психологическая установка; жизнеутверждающая психологическая установка; жертвенная любовь; психологическое самочувствие; демотивация; конгруэнтность; психологическая «защита»; полноценное функционирование человека.

Великий советский педагог Василий Александрович Сухомлинский прожил 51 год (28.09.1918 – 02.09.1970). Вся биография классика гуманной педагогики, как известно, была пронизана большой любовью к детям и желанием сделать детство самым счастливым периодом в жизни каждого человека. В размышлениях о Сухомлинском невольно возникают сценарные вопросы: Почему этот человек с удивительно красивой душой прожил такую короткую жизнь? Сколько лет он собирался прожить с установкой «сердце отдаю детям» [3, с.25-266]?

В поисках ответов на данные вопросы выдвигаю гипотезу: психологическая установка «сердце отдаю» сыграла деструктивную, жизнеисчерпывающую роль в судьбе В.А.Сухомлинского. Конечно, можно возразить и сходу ответить на поставленные вопросы в следующем контексте: «Он же был тяжело ранен в сердце во время войны. Хирурги не смогли извлечь осколок снаряда, застрявший в его сердце. Именно он и стал причиной смерти выдающегося педагога». Да, это всё так. Но всё-таки остаётся ощущение, что кроме соматической причины была и психологическая.

Дело в том, что, во-первых, во взаимодействии с внешними силами педагогу-новатору понадобилось неимоверно много душевных сил для отстаивания своей гуманной педагогической системы, признающей личность ребёнка высшей ценностью, на фоне общепринятого, традиционно авторитарного воспитания. Во-вторых, внутренние механизмы Сухомлинского В.А. измеряли собственный каждодневный труд меркой идеального, настоящего, радостного, красивого, что также требовало от него огромных профессионально-личностных ресурсов. И раненое сердце педагога не выдержало… Получилось, что Василий Александрович действительно отдал своё сердце детям – людям. К сожалению, слишком быстро и рано. А здоровьесберегающий и жизнеутверждающий вариант его психологической установки мог бы действовать в режиме «сердце отдаю детям и получаю от них…» Впрочем, пусть эту мысль завершит художественный стиль изложения текста в форме моей сказки с названием, подаренным нам педагогом-гуманистом ХХ века Сухомлинским В.А.

Сердце отдаю детям

(церковная молитва педагога)

 «Господи! Я Доброслава Владимировна, воспитательница детского сада. Мне тридцать пять лет. У меня нет семьи и нет собственных детей, хотя я их очень люблю. Очень! Без раздумий могу сказать, что я счастлива по-своему, потому что люблю своё дело и главное – люблю детей! Можно сказать, что сердце отдаю детям. Изо дня в день, из года в год. Они такие милые! Чистые и душевные, бесхитростные, добрые, беззащитные… Нет, бывают, конечно, разные дети. Но всё равно они… лучше взрослых что ли… Да, лучше и чище взрослых. Намного! Жить не могу без них!

Но почему я сейчас здесь плачусь? Дело в том, что… в последнее время моё сердце стало болеть. И до работы, и после работы. И даже прямо в садике. Это какая-то…глубокая сердечная боль. Она телесная и душевная одновременно.  Я не знаю, что мне делать, как быть. У врача не была, если честно, боюсь. Не хочу в больнице лежать. Некогда болеть! Сердце детям отдаю! Помоги, Господи! Подскажи, как мне быть».

 Тут свечка громко затрещала, закоптила, говоря:

 – Да невозможно без сердечной боли смотреть на то, как уродуется естественная, личная жизнь педагога! Это ж надо – сердце она своё отдаёт!  А себе, значит, оно не надобно!

Вторая горящая свеча подхватила, но спокойно, без трескотни:

 – В этой любви мало мудрости, когда педагог отдаёт сердце детям без остатка и до последней капли крови. Мудрость, – когда педагог отдаёт сердце детям и получает от них обогащающую взаимность, которая гласит: «И мы Вас любим всем сердцем. И пусть наша ответная любовь, усиленная во много раз, делает Вас счастливым человеком. Именно Человеком – не только педагогом». Мудрая любовь – это не жертвоприношение, это взаимное обогащение сторон. Когда умеют и отдавать, и получать в ответ. И отдавать, и получать. Не только отдавать, но и получать. Это едино, как вдох и выдох. Как вдох, выдох, вдох… Так работает сердце и пульсирует жизнь. Человек не может жить, только вдыхая или только выдыхая. Жизнь человека – это вдох, выдох, вдох, выдох, вдох...

Свет от пламени зажжённых свечей – Божественный свет озарял лики Святых и подпитывал внутренний огонь Доброславы Владимировны. Она ровно и спокойно задышала. Незаметно для себя перестала ощущать здоровое сердце.

Иди с Богом, Доброслава!

Психологические механизмы действия жизнеисчерпывающей установки В.А.Сухомлинского «сердце отдаю детям» наиболее ярко отображены в его сказке «Крылья матери» [4]. В этом прекрасном тексте, вызывающем у читателя самые добрые чувства, изображён образ настоящей, любящей, заботливой матери (Гусыни), помогающей своим детям (гусятам) познавать огромный мир, полный уюта и опасности. Правда, цена этой материнской любви и помощи – израненные крылья и боль, которые Гусыня отрицает и не берёт во внимание не только для себя, но и для самого заботливого и внимательного сына. Результатом, то есть уроком сказки является иллюстрация жертвенной любви (жертвенной заботы и жертвенного счастья) Гусыни, которая в воспитательной ситуации неосознанно транслирует своим гусятам следующее: «Дети мои! Я отдаю вам свои крылья без остатка, ничего не требуя взамен, даже сопереживания моей боли». Деструктивно как для психологического самочувствия матери, так и для формирования жизненного сценария её детей, поскольку подобное происходит в начале формирования их ощущений благополучия или неблагополучия, «которые в какой-то степени могут помочь предвидеть: кем станет в будущем ребёнок – Принцем или Лягушкой (для женщин – Принцессой или Гусыней)» [1, с. 204]. Как известно, в сценарном анализе Эрика Берна Принцы и Принцессы – это «победители», а Лягушки и Гусыни – «неудачники» [1, с. 179]. 

Предлагаю перечитать эту удивительную сказку Сухомлинского (возможно, отражающую образ его матери) с логическими ударениями, выделенными в тексте курсивом, которые отображают жизнеисчерпывающую, деструктивную установку «сердце отдаю детям без остатка, ничего не требуя и не получая взамен».

Крылья матери

В жаркий летний день вывела Гусыня своих маленьких жёлтеньких гусят на прогулку. Она впервые показывала деткам большой мир. Этот мир был ярким, зелёным, радостным: перед гусятами раскинулся огромный луг. Гусыня стала учить деток щипать нежные стебельки молодой травки. Стебельки были сладкие, солнышко тёплое и ласковое, трава мягкая, мир уютный, добрый, поющий множеством голосов пчёл, жучков, бабочек. Гусята были счастливы. Они забыли о матери и стали расходиться по огромному зелёному лугу. Когда жизнь счастливая, когда на душе мир и покой, мать часто оказывается забытой. Тревожным голосом Гусыня стала созывать детей, но не все они слушались. Вдруг надвинулись тёмные тучи, и на землю упали первые крупные капли дождя. Гусята подумали: мир не такой уж уютный и добрый. И как только они об этом подумали, каждому из них вспомнилась мать. И вдруг каждому из них стала нужна, ой, как нужна мать. Они подняли маленькие головки и побежали к ней. А тем временем с неба посыпались крупные градины. Гусята еле успели прибежать к матери, она подняла крылья и прикрыла ими своих детей. Потому что крылья существуют, прежде всего, для того, чтобы прикрывать детей – об этом известно каждой матери, а потом уж для того, чтобы летать. Под крыльями было тепло и безопасно; гусята слышали будто бы откуда-то издалека доносившийся грохот грома, вой ветра и стук градин. Им даже стало весело: за материнскими крыльями творится что-то страшное, а они в тепле и уюте. Им и в голову не приходило, что крыло имеет две стороны: внутри было тепло и уютно, а снаружи – холодно и опасно.

Потом всё утихло. Гусятам хотелось поскорей на зелёный луг, но мать не поднимала крыльев. Маленькие дети Гусыни требовательно запищали: «Выпускай нас, мама». Да, они не просили, а требовали, потому что если дитя чувствует крепкую, сильную материнскую руку, оно не просит, а требует. Мать тихо подняла крылья. Гусята выбежали на траву. Они увидели, что у мамы изранены крылья, вырваны многие перья. Гусыня тяжело дышала. Она пыталась расправить крылья и не могла этого сделать. Гусята всё это видели, но мир снова стал таким радостным и добрым, солнышко сияло так ярко и ласково, пчёлы, жуки, шмели пели так красиво, что гусятам и в голову не пришло спросить: мама, что с тобой? И только один, самый маленький и слабый гусёнок подошёл к матери и спросил: «Почему у тебя изранены крылья?». Она тихо ответила, как бы стыдясь своей боли: «Всё хорошо, сын». Жёлтенькие гусята рассыпались по траве, и мать была счастлива.

Итак, воспитательный посыл Гусыни своим детям – «всё хорошо, даже когда больно и на самом-то деле плохо». Он демотивирует её гусят в приобретении навыков сострадания и сопереживания, сочувствия и сорадования, а также умений адекватно воспринимать и выражать собственные ощущения, эмоции, чувства. Данный посыл – яркая иллюстрация отсутствия конгруэнтности внутреннего (чувств) и внешнего (высказываний о них), что заставляет иметь психологические «защиты» в виде ложных «фасадов», отдаляет человека от полноценного функционирования и движения к полному знанию себя и своего внутреннего опыта. Подобные мысли становятся очевидными даже на фоне уважительного принятия великой, ответственной миссии матерей, образно выраженной Василием Александровичем так: «Крылья существуют, прежде всего, для того, чтобы прикрывать детей – об этом известно каждой матери, а потом уж для того, чтобы летать» [4].

Дело в том, что «такие эмоции человека, как боль, конфликт, вина и др., составляют его внутренний опыт и поэтому также должны восприниматься доброжелательно» [2, с.7]. По мнению Карла Роджерс (1902 – 1987), одного из основателей гуманистической психологии, «полноценно функционирующий человек» открыт внутреннему опыту, то есть может воспринимать его без защитных реакций, не боится, что осознание своих чувств, ощущений и мыслей скажется на его самоуважении. Его «Я» вытекает из его внутреннего и внешнего опыта, и этот опыт не искажается, чтобы соответствовать застывшему представлению о себе. Его представление о себе не только соответствует его опыту, но и этот опыт правдиво выражается вербальными и невербальными средствами коммуникации. Такой человек не лицемерит, выражая то, что он чувствует. Он доверяет своему целостному организму» [2, с.13-14].

Способствуют ли долгожительству человека идеализированная установка «всё хорошо» или жертвенная позиция «сердце отдаю»? Вряд ли. Вот и Сухомлинский с сердцем, беззаветно отданным детям, прожил только 51 год. К сожалению. А собирался прожить он долгую и счастливую жизнь, скорее всего, потому что имел огромные потенциалы и здоровое стремление реализовать их.

Литература

1. Берн, Э. Игры, в которые играют люди. Психология человеческих взаимоотношений; Люди, которые  играют в игры. Психология человеческой судьбы /Э.Берн: Пер. с англ./Общ. ред. М.С.Мацковского; Послесловие Л.Г.Ионина и М.С.Мацковского. – Санкт-Петербург: Лениздат, 1992. – 400 с.
2. Роджерс, К.Р. Взгляд на психотерапию. Становление человека/ К.Р.Роджерс: Пер. с англ./Общ. ред. и предисл. Исениной Е.И. – Москва: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. – 480 с.
3. Сухомлинский, В.А. Избранные педагогические сочинения: В 3-х т. Т.1 / В.А. Сухомлинский /Сост. О.С. Богданова, В.З. Смаль. – Москва: Педагогика, 1979. – 560 с.
4. Сухомлинский, В.А. Крылья матери / В.А. Сухомлинский // [Электронный ресурс] / Режим доступа: https://happy-school.ru/publ/v_a_sukhomlinskij_krylja_materi/8-1-0-1816

 

Статья опубликована

1. Андреева Н.Н. Сердце, отданное детям // Идеи В.А. Сухомлинского в теории и практике (к 100-летию со дня рождения выдающегося педагога-гуманиста В.А. Сухомлинского) : материалы Междунар. науч.-практ. конф. (Чебоксары, 10 сент. 2018 г.) / редкол.: Л.А. Абрамова [и др.]. – Чебоксары: ИД «Среда», 2018. – С. 90-94.

2. Андреева Н.Н. О психологической установке В.А.Сухомлинского «сердце отдаю детям» (Посвящается 100-летию со дня рождения Василия Александровича Сухомлинского) //Народная школа. №6 (159). 2018. С.37-392